Железная роза - Страница 12

Настоящий роман Золя, как заметил с язвительной иронией Ланцманн. Мне было четыре года, и в тот день я открыл для себя чудовищное чувство: недобрую радость, оттого что страдает другой, а не ты, что на этот раз ты ускользнул. Ах, мамочка, Принцесса, мне повезло вынести твою любовь и уцелеть.

Прожила она после этого недолго. Через несколько дней после смерти Грегора, когда я гулял на улице, она умерла в неубранной комнате, загубив себя наркотиками и алкоголем. Я оказался в приюте среди малолетней шпаны, где каждый мечтал стать главарем шайки, и уж там-то я нахлебался. Так что Ланцманну предстоит серьезный труд, если он хочет вернуть мне веру в человеческий род. Веру в мою собственную жену…

Я услышал, как он кашлянул, и поймал его взгляд, брошенный на вделанные в стену часы. Восемнадцать тридцать. Сеанс закончен. Я встал, порылся в кармане и вручил плату за визит, но, когда я уже уходил, он подозвал меня к своему столу:

— А теперь позвоните Марте.

— Куда?

— Куда хотите.

Я быстро набрал домашний номер. Марта ответила запыхавшимся голосом:

— Я только-только вошла. В котором часу ты вернешься?

Я сказал и положил трубку. Ланцманн наблюдал за мной:

— Ну а теперь наберите номер ее матери.

Что я и сделал, хотя ощущал внутри что-то вроде страха. Гудки. Один, второй, третий, а потом в прокуренном кабинете прозвучал чистый, мелодичный голос Марты:

— Да?

— Извини, дорогая, — пробормотал я. — Я просто хотел спросить, а не поужинать ли нам в городе?

— Нет, нет, я страшно устала. Возвращайся скорей, по телевизору фильм…

Я разъединился. Марта отнюдь не показалась мне раздраженной. Но не это самое главное. Самое главное это то, что она одновременно находится у своей матери и у нас дома. Я вопросительно глянул на Ланцманна. Вид у него был слегка озадаченный.

— Ну так какой номер я набирал?

— Вы набрали два разных номера. Но откуда мне знать, может, у вас дома две телефонные линии?

— Ну я же вам сказал.

— А как я могу быть уверен, что вы не лжете?

— Сверьтесь в справочнике. — И я сунул ему в руки его истрепанный телефонный справочник. — Фамилия ее матери Мозер. Иоганна Мозер. А вот ее номер.

Я написал на листке номер и подал ему. Он сверился и возвратил его мне.

— О'кей! Я вам верю. Но в таком случае вы правы: ваша жена — ведьма.

— Спасибо, доктор, вы мне страшно помогли, и я ничуть не жалею о тех безумных деньгах, которые вам плачу.

— Погодите, Жорж, в этой истории не все ясно. Вы уверены, что сказали мне всю правду? Вы не поссорились с Мартой?

Я раздраженно распахнул дверь:

— Вы хотите знать правду, доктор? Я убил ее! На прошлой неделе.

Я закрыл за собой дверь и поехал домой. Доживем до завтра.

Четвертый день — воскресенье, 11 марта

Я приехал в Страсбург в двенадцать ноль шесть. Накануне вечером я объяснил Марте, что срочная встреча с венгерским импортером вынуждает меня провести воскресенье в разлуке с ней. Привыкшая к моим разъездам и частому отсутствию, она спокойно восприняла это сообщение, сказав, что у нее лежит куча книжек, которые ей нужно дочитать.

Погода была холодная и сухая, небо ярко-синее с пятнами больших белых облаков, которые, казалось, с размаху наляпала какая-то незримая рука.

Я припарковал машину на въезде в центр города, опустил в счетчик монету (у меня всегда в кармане есть несколько французских и бельгийских монет) и отправился пешком на Часовую площадь.

Японские туристы проталкивались сквозь группу пассажиров автобуса из Оверни, пытаясь в полном объеме сфотографировать собор, и сотни голубей слетались, привлеченные зернами, которые великодушно бросала им старуха с длинными седыми волосами. Я вспомнил старую шутку про добрую старую даму, которая любовно кормила голубков отравленным зерном, и мысленно улыбнулся. Каждого можно заподозрить, что он не тот, за кого себя выдает, и подтверждение тому я сам.

Кнопочный нож с выскакивающим лезвием, закрепленный на предплечье, казалось, жег меня сквозь кожаный чехол. Несколько минут я побродил вокруг киосков с сувенирами, настороженно высматривая, нет ли чего подозрительного, но ничто меня не встревожило.

Макс назначил мне свидание ровно в пятнадцать у лестницы, ведущей к астрономическим часам. A priori место для встречи безопасное, так как народу тут будет множество. Но, с другой стороны, такая толкучка крайне удобна, чтобы пришить человека, приставив к его животу пистолет с глушителем.

Я глянул на часы. Тринадцать ноль три. Купив билет в музей, находящийся напротив трансепта, над которым высятся астрономические часы, я быстренько поднялся на галерею, где выставлены костюмы. Там подошел к окну и поглядел вниз. Около лестницы начала собираться толпа. Надо отстоять не меньше часа в очереди, чтобы иметь возможность присутствовать при том, как задвигаются фигуры. И я мысленно увидел, как великолепные изваянные персонажи проплывают по кругу под звон курантов и дирижерские взмахи косы, которую держит смерть.

За спиной у меня проходили люди, обсуждая выставленные в витринах экспонаты. В тринадцать пятьдесят семь на площади появился Макс. Он сбрил свою черную бороду. Волосы и усы у него теперь были светлые, с этакой венецианской рыжинкой. Но я тотчас же узнал его по походке вразвалку, сосредоточенному взгляду черных глаз, неизменному загару, который невозможно скрыть, и могучему сложению. Сперва наш Портос осмотрел площадь, затем, словно что-то ему подсказало, поднял глаза к окнам музея. Я вжался в оконную нишу. Потом он медленно начал осматривать машины, стоящие на маленькой площади, но взгляд его что-то слишком быстро миновал белую «панду», за рулем которой я различил неподвижный силуэт.